Пряжка из Бибиков
Она лежала тут с 1917 года, и не глубоко – под опавшей листвой. Как-будто обронили в прошлом году. И дожидалась нас. А Володя Иконников обладает потрясающим нюхом в подобного рода делах.
Помню, мы все стояли, не знали, что делать. А он лишь окинул взглядом руины стекляных печей, разбросанных там-сям еще с екатерининских времен, закинул на плечо «металлик», и сразу направился к тому месту, с которого потом все и началось. Вернее, с которого потом получило продолжение в моем расследовании - к успешному окончанию дела. Сказал только Виктору Николаевичу Желтухину на ходу: «Пошли», - и оба, быстрым шагом оказавшись там, где надо, через пару секунд трухлявой веточкой выковыряли какую-то небольшую металлическую пластинку из-под листвы.
Дореволюционная вещь. Не иначе. Спереди же были литеры «К.5.Г.».
Было над чем подумать.
Ну, а сплав? Он был необычным для начала первой мировой, из мельхиора, рецепт которого (посеребренная латунь) опять-таки применялся в России всего до 1850-х годов. Потом применяли другой: сплав из меди-цинка-никеля.
Ответ напрашивался один. Неужели эксклюзив? Но, тогда она принадлежала богатому человеку.
Литеры на пряжке тоже ничего не прояснили, а поначалу лишь запутали дело. Такие применялись для Владимирской Киевской военной гимназии, названной в честь Великого Князя Владимира Александровича (внука Николая I) еще в те годы, когда здание строилось как кадетский корпус. Но снова незадача - применялись те литеры только до 1882 года, когда гимназия была вновь переименована во Владимирский кадетский корпус (средняя военная школа). И лишь в марте 1917-го, в период правления Керенского ей было возвращено старое название. Вот тогда на пряжках уже новой конструкции могли вновь применяться литеры: «К.5.Г.».
Значит, вот оно. Значит, богатый обладатель пряжки (а, вернее, отпрыск богатых родителей) мог появиться в Бибиках в период с марта по октябрь 1917 года.
Кто бы это мог быть?
Стоп! «Киевская, Киевская, Киевская». «Пять, пять, пять». Во всей округе на тот момент был лишь один такой человек. Это: сын управляющего Владимирским пороховым заводом, построенного в 1914-м в местечке Крестов Брод, что в десятке верст отсюда. И сына того управляющего звали - Борис Сергеевич Броунс. Именно он учился в те годы в 5 роте (артиллерийской?) той гимназии.
Семья долго жила в Киеве. И это было семейной традицией – служить в артиллерии. Вот и отец - Сергей Александрович Броунс, дворянин, полковник - успешно занимался созданием рецептуры, и промышленным изготовлением новейших образцов артиллерийских морских порохов. Значит, Борис Броунс.
А он-то что тут делал в канун октябрьского переворота? Или сразу после него?
Матросики к тому времени уже прокатили нашего управляющего в тачке вокруг рабочего поселка, предварительно запихнув его, как шпиона, в мешок. А потом бросили в товарный вагон, и отправили бандеролью в Москву. История той октябрьско-ноябрьской поры 1917 года хорошо известна в г. Рошаль (в 1918 году Крестов Брод переименовали в Рошаль в честь погибшего зампреда ЦентроБалта), и архивные материалы сохранились в заводском музее города. Но в той истории нет нигде ни строчки о том, что семье Броунсов была хорошо известна дорога в ур. Бибики, где, судя по всему, и оказался сын несчастного.
Может, просто знакомый лесник привел, чтобы отсидеться тут от невзгод? Может, и так. Хотя глухим это место тогда назвать было никак нельзя. Слишком много тут было всякого мастерового люда: промысловиков-артельщиков, а то и старателей-одиночек, добывавших: кто лечебную чудо-живицу от рака; а кто и древесный уголь, смолу, скипидар…
Раньше не то, что нынче, тропы тут были хорошо исхожены. Не заблудишься. И совсем недалеко, в версте на север дымили печи углежогов-скипидарников-смолокуров. А этот народец, надо сказать, всегда на Руси был лихим. Ох, лихованый был народец. Редко кто со своим ножичком расставался.
И что же? От пролетариев, и обратно в лапы мастеровых?! Да, к тому же, еще и беспредельных, сомнительного прошлого людишек? Нет. Как-то не совсем вяжется Бибиковский холм, и его окрестности той поры с представлениями о «приюте спокойствия, умственных трудов, и вдохновенья».
Никак не вяжется. Другого, что ли места не нашлось, чтобы скрыться? Но в архивах об этой тайне - ни строчки. История молчит. А, что еще известно о днях создания завода? Наверняка при строительстве случается много всего из ряда вон выходящего, запоминающегося, экстраординарного хотя бы, где принимали участие люди из ближайшего окружения семьи Броунсов. Не подскажут ли их поступки о чем-нибудь, что поможет навести на след?
Вроде бы, нет. В архивах узнаем лишь о неустанных трудах военных инженеров-артиллеристов по строительству самого современного к тому времени порохового завода. Был канун войны, этим все сказано.
Ан, нет. Вот пишут!
Пишут, что просчитались проектировщики с количеством воды. Вначале думали, что река Воймега куда полноводнее, чем оказалось на самом-то деле. Даже есть упоминание, что потянули инженеры акведук аж от реки Поля, за пять километров – к цехам нового завода. Но, вдруг, бросили эту затею, потому, что сюда приезжает инженер-буровик Я.С. Суреньянц, и уверенно заявляет, что, когда его скважина дойдет до глубоких грунтовых вод, то высота артезианского фонтана ударит вверх… аж на шестнадцать метров. Ни метром больше, или меньше.
О, как! Ясно всем? А там, и вторую, третью можно пробурить. По потребностям…
И, что же? А – тишина. Все поверили. Хотя военные инженеры мало, что вообще принимают на веру. Тем более, в канун войны. Стране как воздух нужен был порох.
Но акведук, все-таки бросили, поверили, и стали ждать.
Уверенно ждать появления артезианского фонтана, высотой шестнадцать метров – ни больше, ни меньше. По Суреньянцу.
И мне интересным стало узнать, а как же могли предугадывать глубину залегания артезианских вод, и давление водного горизонта? Какими приборами пользовались, чтобы вот так успешно – вплоть до одного метра! – заранее предсказывать высоту фонтана? Перерыл горы литературы, переговорил с профессионалами-нефтяниками. Узнавал, спрашивал, и к своему очередному немалому удивлению понял, что таких приборов раньше не было. Как нет их и сейчас. Лишь экспериментальное бурение может показать, на какой глубине, и под каким давлением окажутся в скважине глубокие грунтовые воды.
Экспериментальное бурение? Значит, Я.С. Суреньянц до появления в местечке Крестов Брод уже бурил где-то здесь, совсем неподалеку?! И глубоко бурил, основательно, если добурился-таки до артезианской воды. Потому и поверили ему сразу же, и безоговорочно. И просто ждали, когда заработает артезианская труба – но на этот раз на территории завода.
Тогда где? Где он бурил, если к истории завода это не имело никакого отношения? Настолько «никакого», что ни одной бумажки в архиве, ни одной строчки о том экспериментальном бурении – нет.
И что он там искал? Чей заказ выполнял? Неужели пряжка Бориса Броунса, найденная в Бибиках, подскажет дорогу? И сразу вспомнил о какой-то старой вышке.
Ну, была, и была. Что такого? Я бы и не вспомнил о ней совсем, если бы в 2009-м году сам не оказался на вершине Бибиковского холма. И не раскрыл рот от удивления.
Вышки к тому времени на холме уже не было и в помине. Но место, где она стояла было хорошо заметно. А на нем, на этом самом месте…
Что же это такое? Не может такого быть.
Я обошел холм с разных сторон. Даже сфотографировал вершину с достаточного удаления, решив дома еще раз перепроверить возникшие подозрения.
Так и есть. На том самом месте была словно бы намытая груда породы. Издалека ее было очень хорошо видно.
Так, может, та порода осталась еще с екатерининских времен, когда на холме работали стеклодувы – поставщики двора Ея Императорского Величества?
Возможно, но что-то продолжало смущать с самых первых минут. Что?
Может, то, что на самом холме, когда подошел ближе, на меня напало сразу две маленьких гадюки? Так, словно бы там, внутри породы было большое змеиное гнездо?
Не знаю. Но наваждение преследовало. И я попросил помощи у своего друга – Константина Евгеньевича Семенова. Помню, посетовал еще – жаль, мол, что не сохранилось ничего от скважины Суреньянца. А то бы…
Константин Евгеньевич Семенов
Костя излазил эти места еще задолго до нашего с ним знакомства. Так, интереса ради, бесцельно собирая в разные архивы то, что удалось найти. Такие поисковики, я считаю, среди всех поисковиков – самые поисковитые. Ну, представьте, насколько проще, и интереснее что-то искать, когда ищешь по своей схеме, по предварительному чертежу. Когда, словно по следу, гонишь зверя до его логова, и потом радуешься разгадке, которая так счастливо совпала с предварительными расчетами. И насколько же труднее забираться в самые дебри без умысла, просто ради сбора информации - для будущих версий, и теорий, пускай и не твоих, а следующих поисковиков.
Я бы так не сумел.
Но, Костя из другого теста - из настоящих.
Послушал меня.
И удивился, как это, мол, ничего не осталось от скважины какого-то там Суреньянца? Как раз сохранилось. И скважина эта не на холме, а чуть в стороне от него, была в те довоенные годы законсервирована. Остался над ней, как и положено при консервации, бидон-колпак, сделанный из ковкого чугуна. Правда, стоит тот колпак настолько давно, что его кто-то уже успел безнаказанно продырявить меткой кувалдой: проверить, и убедиться, что скважина заглохла.
Но дело-то не в содержимом, разве нет? Дело-то, в принципе.
Эх, Костя! Чтобы мы вообще без тебя делали? Через пару минут я уже держал в руках фотографию дырявого колпака экспериментальной скважины Я.С. Суреньянца.
Получается, именно в этом урочище инженер Суреньянц впервые увидел, какой высоты должен быть здешний артезианский фонтан над поверхностью земли. И я посмотрел на семейство Броунсов под другим углом зрения.
Скважина была секретной, если о ней никто в заводских официальных архивах даже не вспомнил. И именно в это секретное место убежал от большевиков Борис Броунс? А, может, кто-то привел его сюда насильно?
От этой мысли даже передернуло. Зачем? Что бы что-то узнать от Бориса, или, чтобы он что-то подписал?
О нем вообще известно не много. Кажется, пропал в том же 17-м году. Исчез. Так, может Иконников и Желтухин нашли последнее место упокоения сына бывшего управляющего? Ведь из-под листвы тогда вместе с пряжкой показались давно остывшие древесные угли. И… финский нож, с осколками старых закопченных черепков, и бутылочного дна.
Мы даже не знаем, как он выглядел, тот юноша. Как к нему обращались знакомые, и в семье? Юнга? Или – юнкер? Мир праху его.
И вот, что удивительно. В архивах нет фотографии даже самого управляющего С.А. Броунса. Как нет и адресов родственников. Неужели настолько все было засекречено? Так, какой же финал той трагедии разыгрался здесь, в Бибиках осенью 1917-го у буровой?
Тайга скрыла все. Вряд ли разгадку узнаем и мы. Сможем лишь догадываться.
А в результате ни на одной карте не оказалось целиком самого урочища Бибики. И кто знает, случайно ли у этого местечка никогда не было, и нет единого хозяина?
Я держу последнюю фотографию из своего расследования.
На ней инженер Я.С. Суреньянц запечатлен, как уверяют архивные записи, в местечке Крестов Брод. За его спиной первая заводская (как уверяют архивные же материалы) скважина, из которой ударил вверх артезианский фонтан, высотой ровно 16 метров.
На старой черно-белой фотографии он стоит в белоснежном кителе, а на перепачканном сухощавом лице вместе с пенсне сияет и ослепительная улыбка – рот до ушей.
Глаза его радостны, грудь полна воздуха.
А за спиной – лесная Мещера, которая любые тайны умеет хранить вечно.
Она лежала тут с 1917 года, и не глубоко – под опавшей листвой. Как-будто обронили в прошлом году. И дожидалась нас. А Володя Иконников обладает потрясающим нюхом в подобного рода делах.
Помню, мы все стояли, не знали, что делать. А он лишь окинул взглядом руины стекляных печей, разбросанных там-сям еще с екатерининских времен, закинул на плечо «металлик», и сразу направился к тому месту, с которого потом все и началось. Вернее, с которого потом получило продолжение в моем расследовании - к успешному окончанию дела. Сказал только Виктору Николаевичу Желтухину на ходу: «Пошли», - и оба, быстрым шагом оказавшись там, где надо, через пару секунд трухлявой веточкой выковыряли какую-то небольшую металлическую пластинку из-под листвы.
Иконников Владимир Владимирович, ур.Бибиково
Конструкция пряжки была точно такой, какой была у солдат советской армии, и ВМФ. С внутренним крючком для петли. Но советская позеленела бы как плесень. А эта лежала на ладони совершенно не тронутая цветением, почти, как новенькая. И, если потереть о рукав, то сверкала, словно бы золотая. Что за чудеса? На обратной стороне было клеймо с фамилией и инициалами изготовителя, через «ять».
Дореволюционная вещь. Не иначе. Спереди же были литеры «К.5.Г.».
Было над чем подумать.
Борис Сергеевич Броунс
А дома ждало чудо. Такой фамилии не было в списках царских заводчиков с 1850-х годов. С какого же года искать? Еще раньше? Но, листая страницы Интернет-сети о пряжках Российской Империи, снова удивился. Такой конструкции они появились в Империи лишь в 1907-м году. И, хотя круг поиска сузился, это ничуть не продвинуло дела. Скорее, наоборот.Ну, а сплав? Он был необычным для начала первой мировой, из мельхиора, рецепт которого (посеребренная латунь) опять-таки применялся в России всего до 1850-х годов. Потом применяли другой: сплав из меди-цинка-никеля.
Ответ напрашивался один. Неужели эксклюзив? Но, тогда она принадлежала богатому человеку.
Литеры на пряжке тоже ничего не прояснили, а поначалу лишь запутали дело. Такие применялись для Владимирской Киевской военной гимназии, названной в честь Великого Князя Владимира Александровича (внука Николая I) еще в те годы, когда здание строилось как кадетский корпус. Но снова незадача - применялись те литеры только до 1882 года, когда гимназия была вновь переименована во Владимирский кадетский корпус (средняя военная школа). И лишь в марте 1917-го, в период правления Керенского ей было возвращено старое название. Вот тогда на пряжках уже новой конструкции могли вновь применяться литеры: «К.5.Г.».
Значит, вот оно. Значит, богатый обладатель пряжки (а, вернее, отпрыск богатых родителей) мог появиться в Бибиках в период с марта по октябрь 1917 года.
Кто бы это мог быть?
Стоп! «Киевская, Киевская, Киевская». «Пять, пять, пять». Во всей округе на тот момент был лишь один такой человек. Это: сын управляющего Владимирским пороховым заводом, построенного в 1914-м в местечке Крестов Брод, что в десятке верст отсюда. И сына того управляющего звали - Борис Сергеевич Броунс. Именно он учился в те годы в 5 роте (артиллерийской?) той гимназии.
Семья долго жила в Киеве. И это было семейной традицией – служить в артиллерии. Вот и отец - Сергей Александрович Броунс, дворянин, полковник - успешно занимался созданием рецептуры, и промышленным изготовлением новейших образцов артиллерийских морских порохов. Значит, Борис Броунс.
А он-то что тут делал в канун октябрьского переворота? Или сразу после него?
Матросики к тому времени уже прокатили нашего управляющего в тачке вокруг рабочего поселка, предварительно запихнув его, как шпиона, в мешок. А потом бросили в товарный вагон, и отправили бандеролью в Москву. История той октябрьско-ноябрьской поры 1917 года хорошо известна в г. Рошаль (в 1918 году Крестов Брод переименовали в Рошаль в честь погибшего зампреда ЦентроБалта), и архивные материалы сохранились в заводском музее города. Но в той истории нет нигде ни строчки о том, что семье Броунсов была хорошо известна дорога в ур. Бибики, где, судя по всему, и оказался сын несчастного.
Может, просто знакомый лесник привел, чтобы отсидеться тут от невзгод? Может, и так. Хотя глухим это место тогда назвать было никак нельзя. Слишком много тут было всякого мастерового люда: промысловиков-артельщиков, а то и старателей-одиночек, добывавших: кто лечебную чудо-живицу от рака; а кто и древесный уголь, смолу, скипидар…
Раньше не то, что нынче, тропы тут были хорошо исхожены. Не заблудишься. И совсем недалеко, в версте на север дымили печи углежогов-скипидарников-смолокуров. А этот народец, надо сказать, всегда на Руси был лихим. Ох, лихованый был народец. Редко кто со своим ножичком расставался.
И что же? От пролетариев, и обратно в лапы мастеровых?! Да, к тому же, еще и беспредельных, сомнительного прошлого людишек? Нет. Как-то не совсем вяжется Бибиковский холм, и его окрестности той поры с представлениями о «приюте спокойствия, умственных трудов, и вдохновенья».
Никак не вяжется. Другого, что ли места не нашлось, чтобы скрыться? Но в архивах об этой тайне - ни строчки. История молчит. А, что еще известно о днях создания завода? Наверняка при строительстве случается много всего из ряда вон выходящего, запоминающегося, экстраординарного хотя бы, где принимали участие люди из ближайшего окружения семьи Броунсов. Не подскажут ли их поступки о чем-нибудь, что поможет навести на след?
Вроде бы, нет. В архивах узнаем лишь о неустанных трудах военных инженеров-артиллеристов по строительству самого современного к тому времени порохового завода. Был канун войны, этим все сказано.
Ан, нет. Вот пишут!
Пишут, что просчитались проектировщики с количеством воды. Вначале думали, что река Воймега куда полноводнее, чем оказалось на самом-то деле. Даже есть упоминание, что потянули инженеры акведук аж от реки Поля, за пять километров – к цехам нового завода. Но, вдруг, бросили эту затею, потому, что сюда приезжает инженер-буровик Я.С. Суреньянц, и уверенно заявляет, что, когда его скважина дойдет до глубоких грунтовых вод, то высота артезианского фонтана ударит вверх… аж на шестнадцать метров. Ни метром больше, или меньше.
О, как! Ясно всем? А там, и вторую, третью можно пробурить. По потребностям…
И, что же? А – тишина. Все поверили. Хотя военные инженеры мало, что вообще принимают на веру. Тем более, в канун войны. Стране как воздух нужен был порох.
Но акведук, все-таки бросили, поверили, и стали ждать.
Уверенно ждать появления артезианского фонтана, высотой шестнадцать метров – ни больше, ни меньше. По Суреньянцу.
Инженер Я.С.Суреньянц
Ну, ладно. Я.С. Суреньянц был представителем самой старой школы буровых инженеров в мире – Бакинской школы. Авторитетнее буровиков в ту пору не было. Благодаря их знаниям, и умению сколотили свои состояния и Нобель, и Рокфеллер. В Баку был даже такой обычай (в канун первой мировой войны): инженер-нефтяник, добурившийся до черного золота, мазал себе лицо нефтью, после чего ему помогали надеть белоснежный форменный китель с золотыми пуговицами. Этот контраст – вымазанного черным лица, с одной стороны, и безупречно чистой одежды, с другой - считался в то время форменным шиком профессии. Черно-желто-белым шиком: совсем под цвета флага династии Романовых.И мне интересным стало узнать, а как же могли предугадывать глубину залегания артезианских вод, и давление водного горизонта? Какими приборами пользовались, чтобы вот так успешно – вплоть до одного метра! – заранее предсказывать высоту фонтана? Перерыл горы литературы, переговорил с профессионалами-нефтяниками. Узнавал, спрашивал, и к своему очередному немалому удивлению понял, что таких приборов раньше не было. Как нет их и сейчас. Лишь экспериментальное бурение может показать, на какой глубине, и под каким давлением окажутся в скважине глубокие грунтовые воды.
Экспериментальное бурение? Значит, Я.С. Суреньянц до появления в местечке Крестов Брод уже бурил где-то здесь, совсем неподалеку?! И глубоко бурил, основательно, если добурился-таки до артезианской воды. Потому и поверили ему сразу же, и безоговорочно. И просто ждали, когда заработает артезианская труба – но на этот раз на территории завода.
Тогда где? Где он бурил, если к истории завода это не имело никакого отношения? Настолько «никакого», что ни одной бумажки в архиве, ни одной строчки о том экспериментальном бурении – нет.
И что он там искал? Чей заказ выполнял? Неужели пряжка Бориса Броунса, найденная в Бибиках, подскажет дорогу? И сразу вспомнил о какой-то старой вышке.
Пожарная вышка
О ней я узнал в 2002-м году. Была в Бибиках пожарная вышка, которая к 1978 году настолько сильно обветшала, что вот-вот готова была рухнуть. Помню, на какой-то карте она и правда была обозначена, именно как пожарная – характерным значком.Ну, была, и была. Что такого? Я бы и не вспомнил о ней совсем, если бы в 2009-м году сам не оказался на вершине Бибиковского холма. И не раскрыл рот от удивления.
Вышки к тому времени на холме уже не было и в помине. Но место, где она стояла было хорошо заметно. А на нем, на этом самом месте…
Что же это такое? Не может такого быть.
Я обошел холм с разных сторон. Даже сфотографировал вершину с достаточного удаления, решив дома еще раз перепроверить возникшие подозрения.
Так и есть. На том самом месте была словно бы намытая груда породы. Издалека ее было очень хорошо видно.
Так, может, та порода осталась еще с екатерининских времен, когда на холме работали стеклодувы – поставщики двора Ея Императорского Величества?
Возможно, но что-то продолжало смущать с самых первых минут. Что?
Может, то, что на самом холме, когда подошел ближе, на меня напало сразу две маленьких гадюки? Так, словно бы там, внутри породы было большое змеиное гнездо?
Не знаю. Но наваждение преследовало. И я попросил помощи у своего друга – Константина Евгеньевича Семенова. Помню, посетовал еще – жаль, мол, что не сохранилось ничего от скважины Суреньянца. А то бы…
Константин Евгеньевич Семенов
Костя излазил эти места еще задолго до нашего с ним знакомства. Так, интереса ради, бесцельно собирая в разные архивы то, что удалось найти. Такие поисковики, я считаю, среди всех поисковиков – самые поисковитые. Ну, представьте, насколько проще, и интереснее что-то искать, когда ищешь по своей схеме, по предварительному чертежу. Когда, словно по следу, гонишь зверя до его логова, и потом радуешься разгадке, которая так счастливо совпала с предварительными расчетами. И насколько же труднее забираться в самые дебри без умысла, просто ради сбора информации - для будущих версий, и теорий, пускай и не твоих, а следующих поисковиков.
Я бы так не сумел.
Но, Костя из другого теста - из настоящих.
Послушал меня.
И удивился, как это, мол, ничего не осталось от скважины какого-то там Суреньянца? Как раз сохранилось. И скважина эта не на холме, а чуть в стороне от него, была в те довоенные годы законсервирована. Остался над ней, как и положено при консервации, бидон-колпак, сделанный из ковкого чугуна. Правда, стоит тот колпак настолько давно, что его кто-то уже успел безнаказанно продырявить меткой кувалдой: проверить, и убедиться, что скважина заглохла.
Но дело-то не в содержимом, разве нет? Дело-то, в принципе.
Эх, Костя! Чтобы мы вообще без тебя делали? Через пару минут я уже держал в руках фотографию дырявого колпака экспериментальной скважины Я.С. Суреньянца.
Угли старого костра
Значит, вот она недостающая в логике причина, по которой Броунсам была хорошо знакома дорога в Бибики.Получается, именно в этом урочище инженер Суреньянц впервые увидел, какой высоты должен быть здешний артезианский фонтан над поверхностью земли. И я посмотрел на семейство Броунсов под другим углом зрения.
Скважина была секретной, если о ней никто в заводских официальных архивах даже не вспомнил. И именно в это секретное место убежал от большевиков Борис Броунс? А, может, кто-то привел его сюда насильно?
От этой мысли даже передернуло. Зачем? Что бы что-то узнать от Бориса, или, чтобы он что-то подписал?
О нем вообще известно не много. Кажется, пропал в том же 17-м году. Исчез. Так, может Иконников и Желтухин нашли последнее место упокоения сына бывшего управляющего? Ведь из-под листвы тогда вместе с пряжкой показались давно остывшие древесные угли. И… финский нож, с осколками старых закопченных черепков, и бутылочного дна.
Мы даже не знаем, как он выглядел, тот юноша. Как к нему обращались знакомые, и в семье? Юнга? Или – юнкер? Мир праху его.
И вот, что удивительно. В архивах нет фотографии даже самого управляющего С.А. Броунса. Как нет и адресов родственников. Неужели настолько все было засекречено? Так, какой же финал той трагедии разыгрался здесь, в Бибиках осенью 1917-го у буровой?
Тайга скрыла все. Вряд ли разгадку узнаем и мы. Сможем лишь догадываться.
В первом ряду слева направо - Барсков В.Д., Барсков С.Д., Барсков Д.П., Гончаров Ю.В.
Во втором ряду слева направо - Малов М.Н., Желтухин В.Н.
Послесловие
А, ведь, у скважины, кажется, и после были другие хранители тайны. Куда более влиятельные. Не случайно же это место навсегда оказалось поделенным как минимум между тремя уездами (районами) Владимирской области. А с начала 20-го века еще и между двумя областями: один из районов – Шатурский – относится к Московской области. А в результате?А в результате ни на одной карте не оказалось целиком самого урочища Бибики. И кто знает, случайно ли у этого местечка никогда не было, и нет единого хозяина?
Я держу последнюю фотографию из своего расследования.
На ней инженер Я.С. Суреньянц запечатлен, как уверяют архивные записи, в местечке Крестов Брод. За его спиной первая заводская (как уверяют архивные же материалы) скважина, из которой ударил вверх артезианский фонтан, высотой ровно 16 метров.
На старой черно-белой фотографии он стоит в белоснежном кителе, а на перепачканном сухощавом лице вместе с пенсне сияет и ослепительная улыбка – рот до ушей.
Глаза его радостны, грудь полна воздуха.
А за спиной – лесная Мещера, которая любые тайны умеет хранить вечно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий